В зеленых сумерках таинственно печален.
Чьей древнею тоской мой вещий дух ужален?
Кто знает путь богов — начало и конец?...
/Максимилиан Волошин/
Я начинаю подъём к безлесным скатам горы Ай-Георгий.
Здесь был священный лес. Божественный гонец
Ногой крылатою касался сих прогалин...
Там, где есть валуны, —
к валуну прильнет потихоньку,
где деревья растут —
угнездится в тени деревьев.
Мох зеленый всюду пробьется…
Ступни горят, в пыли дорог душа...
Скажи: где путь к невидимому граду?
- Остановись. Войди в мою ограду
И отдохни. И слушай не дыша,
Как ключ журчит, как шелестят вершины...
/Максимилиан Волошин/
Ты же, пролитый звон, цикада,
ты, родник зачарованный лета,
умираешь, чтоб причаститься
небесному звуку и свету.
Цикада!
Счастливая ты,
ибо тебя облачил
сам дух святой, иже свет,
в свои лучи.
/Федерико Гарсиа Лорка/
Над горой кружат и недружелюбно наблюдают за мной какие-то хищные птицы...
Видимо, они охраняют свои гнезда, что расположены выше.
Прощай, брат Ай-Георгий, увидимся ли вновь...
